Рабочий день закончился совсем недавно. Пульсировала в висках тянущая боль – от гриффиндорцев у него всегда начиналась мигрень. Подогревали её и перемешавшиеся запахи зелий, витавшие в классе. Главный минус подземелий – никак не проветришь помещение. Затхлый воздух, несмотря на прохладу, был неподвижен. Конечно, стоители замка предусмотрели какую-то вентиляцию, но для кабинета зелий её было явно недостаточно. Если очень постараться, можно было различить даже запах неправильно сваренного на прошлой неделе Зелья от фурункулов — эти тупые хаффлпаффские первокурсники!
Домашним работам учеником не было ни конца, ни края — впрочем, как и ошибкам в них. Первый пузырек красных чернил начинал подходить к концу, стопка же пергаментов словно и не уменьшилась. Бенджамин щедро раздавал С и О, явно скупясь на П и В. Преобладала, конечно же, У. В каждой работе есть к чему придраться, и Бенджамин не жалел ни чернил, ни сил.
Бенджамин бросил взгляд на часы — скоро должна была прийти Нотт. Блэйлок немного нервничал. Требовалось действовать быстро и тонко, а ему еще не доводилось вступать в подобные игры. Его  отношения с учениками всегда были простыми и прозрачными: слизеринец-любит-зелья — хорошо, гриффиндорец-бездарность — плохо, посредственность-с-другого-факультета — пусть живет. Работать со студентами отдельно, иметь среди них доверенных людей? Увольте, никогда этого не было!
Впрочем, в этом году много чего должно случится впервые.
Кто первым бросится к Корвину? Конечно, слизеринцы. Змейки всегда питали нездоровую страсть к опасным интригам, так было всегда и так всегда будет. Проблема только в том, что сейчас их деканом  был Блейлок, и он совершенно не хотел узнавать все последним... или узнавать от людей Корвина только ту информацию, которую они хотели ему доставить.
Нельзя сказать, что к Иоланте он испытывал какое-то особенное доверие или симпатию. Она была одной из слизеринок, не была непроходимой идиоткой, но на этом список её достоинств и заканчивался.
Пару дней Бенджамин присматривался к ней, не стесняясь применять легиллименцию. Девушка была умна и скрытна, что как нельзя лучше подходило для его целей. Правда, оставались сомнения относительно того, настолько ли она цинична, чтобы шпионить для него за своими однокурсниками. Впрочем, ошибок допускать нельзя.
Тикали часы, лежали горой в углу грязные котлы и тихо шелестели пергаменты. Блэйлок ждал.

Долгожданный стук в дверь заставил Бенджамина глубоко вздохнуть, и только после этого произнести:
– Входите, мисс Нотт.
Блэйлок холодно — читай, напряженно, – следил как девушка заходит и закрывает дверь. А стоит ли, мелькнула в последний раз подленькая трусливенькая мыслишка. Профессор зельеделия отмел её в сторону.
Все обдумано, все спланировано. Даже если план провалится – легиллименция поможет ему остановить игру, прежде чем Нотт поймет слишком много. Тоже мне, испугался проницательности шестнадцатилетних девочек.
– Давно не приходилось вызывать слизеринцев на отработку, – едко заметил Бенджамин. – Что ж, котлы там. – он кивнул на грязную груду в углу, и только дождавшись реакции от Нотт, добавил – Возьмите один, очистите заклинанием и займитесь тем зельем, приготовлению которого вы предпочти оскорбления однокурсника. Вы помните, надеюсь, как оно называется? 
Бенджамин понимал, что покривил душой. Заготовку для Икотного раствора Нотт все таки сварила, насколько он помнил... но повторение мать учения, разве нет?
– Ингридиенты возьмите в шкафу. Приступайте.
По сценарию, составленному самому себе Блейлоком, следовало еще немного выждать. Пусть варит зелье, а он пока закончит с домашними работами.
Строго говоря, следовало как-то расположить к себе Иоланту. Но... Не мог же он напоить её чаем! Или накормить лимонными дольками. Бенджамин вообще не понимал почему ему в голову упорно лезут лимонные дольки и чай. На его памяти никто еще не приобретал шпионов, накормив их лимонными дольками и напоив чаем.